ПРЕСС-РЕЛИЗЫ
Жизнь художника как эпоха. Терещенко Николай Иванович. (1924-2005).
Судьба Николая Ивановича Терещенко похожа на многие русские судьбы до- и послевоенного поколения. Родился он в 1924 г., в небольшой деревне Матвеевка Мценского уезда. Воспоминания детства навсегда окажут влияние на его судьбу, видение, личность. Детство – это точка отсчета, и какая бы она у кого не была, человек никогда не откажется от тех первых впечатлений жизни. Даже в зрелые годы, когда он уже уедет из этой деревни, будет не только профессиональным художником, закончившим МСХШ, МГАХИ им. Сурикова, но и участником многих выставок и просто творческой жизни столицы - он постоянно возвращается к тому, что осталось навсегда дорогим. Он помнит каждую деталь того деревенского мира со всеми его лаптями, крынками, ребятишками, бабами и мужиками в поле. Очень любим им мотив собаки, друга человека – он превращает ее в чудеснейшее существо, которое может по-простому радоваться и играть («Красная шапочка»), а может с его помощью обозначать дополнительные, труднопроизносимые смыслы в картине («Золотая молодежь»).
В работах, посвященных деревенской тематике особенно ярко чувствуется тонкое влияние русского примитивизма. Глядя, например, на портреты детей и старушек вспоминается костромской художник Е. Честняков, и даже сам образ Николая Ивановича чем-то похож на такого же сверх доброго, всегда улыбающегося человека. Это увлечение, вероятно, происходит не только из привязанности к деревне, но и из школы А.А. Осмеркина (преподаватель Терещенко в МГАХИ им. Сурикова), который одно время также тяготел к русскому лубку и примитивизму. У Терещенко эти народные стили просматриваются как лейтмотив, как едва уловимый фон всех его работ, но они уже прошли «фильтрацию» через руки великих мастеров таких как, например, И. Машков. Есть в живописи Терещенко и мощные отголоски «Бубнового Валета», участники которого мечтали о «здоровой», жизнеутверждающей живописи. Несомненны влияния А. Пластова с его умением в простом реализме открывать символические глубины. Русские советские девушки с открытой радостной душой напоминают по манере своего написания А. Самохвалова, Ю. Пименова, немного даже А. Дейнеку. Но над всеми влияниями стоит личная убежденность в то, что внутреннее можно показать не только через абстрактную живопись, но и через предметную.
Очень интересен цикл картин, связанный с античными мотивами: «Кариатида», «Вакх», «Торс», «Вечный покой», «Ню». В этих работах интересно то, как художник вплавляет скульптурное чувство натуры в картинную плоскость, то, как ему удается совместить впечатления от живого человека и от античности, во всей ее эстетической непревзойденности. Он как будто смотрит на окружающих его людей сквозь призму мифологизации: у «Ню» вдруг уходит рука в тень, что делает ее похожей на Венеру Милосскую, веселенький «Вакх» вообще имеет конкретный прототип с фамилией Бабицын, «Кариатида» осыпается золотым дождем то ли листьев, то ли монет, что заставляет вспомнить Зевса и Данаю. Особенно подозрительно символична фигурка маленького Амура и глубокий пространственный фон, похожий на бархатное космическое небо, олицетворяющее глубину истории.
Николай Иванович чутко реагировал на происходящее – его картина «Без признаков жизни» наполнена оцепенением смерти, которое охватило всю страну после гибели трех космонавтов в 1971 г. (Волков В., Пацаев В., Добровольский Г.). С той же остротой злободневности художник окунается в события давно минувших дней: с интересом он создает образ «Гражданской войны», которая охватила весь русский мир кровавым пожаром, «Емельяна Пугачева», раскрывающегося на его портрете в сложной и глубокой психологии своей неоднозначной личности, «Иосифа и жены Потифара», которые переносятся в роскошь египетской древности и в трагедию той роковой ночи.
Николай Иванович был очень цельным человеком и органичным художником. Он принимал то, что встречалось ему на жизненном пути. Создается впечатление, что его душа была большой «копилкой», в которую складывалось богатство общения с художниками, друзьями, родными, картинами, пейзажами. Знаковой в этом смысле можно назвать работу «Большая семья», в которой изображаются люди нескольких поколений, с разными признаками времени в виде модных причесок и футболок, с разными выражениями лиц, то сочувственными, то немного надменными. Но всех их объединяет непредвзятая любовь и тепло. На переднем плане остроумно выложен автопортрет Николая Ивановича, а на заднем – извечные спутники его жизни, как этой, так и, видимо, той – милый пес и деревенская женщина (быть может, в объектив художника попал и уже ушедший член их семьи?).
Так же органично как эпохи вмещались в творчество, в его личном художественном стиле укладывались многие направления, пройденные им и принятые как свои. Его картины 70-90-х гг., которые мы представляем на выставке, выполнены в единой, уже сформировавшейся манере. В ней сливаются влияния разных времен, и время, таким образом, исчезает. Так же как исчезает время между его воспоминаниями, фантазиями и впечатлениями.
Н. И. Терещенко до конца своих дней (он умер в Москве в 2005 г.) оставался художником, у которого были непоколебимые ценности, огромная вера в живопись, не подающаяся сомнению под натиском виртуального и концептуального пространства современности. Это не могло не вызывать отчаяния, чувства оставленности, ненужности, глухоты этого мира, в котором приходится говорить только с самим собой и даже кричать внутри себя (картина «Монолог»). Новые законы искусства все больше расширяют свое поле влияния, и грядущие поколения вырастают уже с другой сетчаткой глаз, а это значит, что таких художников, как Н.И. Терещенко просто больше не будет. Вместе с ним ушла часть той классической московской школы живописи, которую мы теперь учим по мудрым фолиантам. Но он оставил нам свои «осколки» жизни в виде картин, на которых навсегда осталась его судьба.
Светлана Тарханова, искусствовед
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ТЕРЕЩЕНКО. (1924-2005). Выставка живописи.
с 16 по 28 августа 2011
ЦДХ, Галерея «Les Oreades-ОРЕАДЫ» , 2 этаж, зал 5
Фотоальбом:
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ТЕРЕЩЕНКО. (1924-2005). Выставка живописи.
