Анастасия на данной выставке представляет, в основном, свои анималистические скульптуры, но в том числе и стилизованные портретные работы.  Животные – это поистине загадка для человека. Недаром, даже самые первые их изображения в первобытных пещерах имели магический характер. То же можно сказать и про звериный стиль скифов, кельтов, германцев, и тем более про животных в христианстве, где они даже являются символами святых евангелистов. Это бесконечное вдохновение для художника. Маленькие керамические фигурки овец, мышек, сусликов, собак, кошек реалистичны: они пойманы в динамичных действиях или статичных позах, угаданы их движения, характеры, повадки. Выполнены они в экспрессивной манере, живой и своеобразной, а сдержанная, акварельная по своим тонам раскраска придает им легкую живописность. Но за всей этой внешней прелестью звучит мощный смысловой фон, почти библейский по своему масштабу:  неизменный на протяжении огромного времени облик животных уносит человека в неизвестность допотопных времен, в тайну эволюции, в хаос первозданного мира.

Живописный дует Ильи и Ольги напоминает стройный хор на два голоса: один по очереди поддерживает другого, порою подхватывает те же ноты, и из них рождается своя мелодия. Оба художника прекрасно владеют не только техникой и ремеслом, но и историей искусства, отдавая свои предпочтения русской, французской, итальянской школам живописи. Удивительно, как в одной и той же личности может умещаться искренняя любовь  и к античности, и к Ренессансу, и к тенденциям искусства XIX-XX вв. Но, прежде всего, они восхищаются монументальным искусством Древней Руси, без «умной» предвзятости только к древним образцам домонгольского времени или узорочью XVII века. Отсюда их особая привязанность к одному из самых прекрасных русских средневековых городов – Романову-Борисоглебску (Тутаев). Иконы и фрески, встречающиеся здесь в изобилии, действительно многому учат: мистике, глубине религиозного переживания, истинному назначению искусства, а с формальной точки зрения – умению понимать монументальность даже в малом формате. Но более того, в Тутаеве это искусство по-прежнему живо: также как и сотни лет назад мирно существуют местные жители, проходят крестные ходы, открыты храмы, в них служат или неспешно ведут реставрацию. И все это на фоне проплывающих мимо шумных пароходов с туристами и пролетающих самолетов. Каждая из этих нитей, тянущихся из далекой или недавней истории, отражаются в картинах художников, превращаясь в многослойные ребусы: в них и миг и вечность едины.
Мы сейчас привыкли к тому, что средневековое живописное предпочтение  несет с собой строгость и каноничность в искусстве, скованность. А творчество Ольги и Ильи таким вовсе не кажется, напротив, оно абсолютно свободно. Остается только удивляться, как удается так непредвзято чувствовать пластику, колорит, как можно так живо, ловко вносить зазеркальные искажения в реальность, отчего она становится символом красоты, истории, действа. Остро динамичные композиции плотно спаяны, многоплановое пространство обознается предметами, цвета смело декоративны, но при этом умело и тонко сгармонизированы. В картинах Ильи и Ольги, разных и похожих, стилевое богатство подкрепляется смысловым изобилием, что рождает доверие к художнику и веру в то, во что верит он.

По моим наблюдениям, ощущение себя частью рода, знание своей родословной, рождает особенное мироощущение, которое не позволяет человеку отделить себя от истории не только семейной, но и общечеловеческой. Оно накладывает на судьбу особую ответственность, которая не терпит неведения, незнания или неуважения. Культурная высота, на которую поднимаются творения Мотовиловых, - это результат такого мироощущения, которое тянет нити прошлого в настоящее и, таким образом, невероятно обогащает его.
Светлана Тарханова, искусствовед

Выставка "РОМАНОВО-ГОРОД НА ВОЛГЕ", 
                                  Галерея  Les Oreades - ОРЕАДЫ, ЦДХ,
               С 10 августа по 11 сентября 2011 года.